Не уверен, что вам сейчас до того, но вот вам еще одна история про удушение свободы слова в России.
В конце марта 2020 года в газете «Ведомости», одной из лучших деловых газет страны, чьим колумнистом я имел честь быть на протяжении восьми последних лет, появился новый главный редактор Андрей Шмаров. Это произошло после того, как было объявлено, что старые владельцы продают ее вместе со всей издательской компанией другим людям.
Сделка до сих пор формально не закрыта, но за минувший месяц произошло уже многое. В частности с и. о. главного редактора Шмаров ввел запрет на упоминание «Левада-центра» (независимых социологов, признанных в России «иностранными агентами»), снял неудобную колонку, пытался менять заголовки на сайте на противоположные по смыслу, а также запретил критику обнуления президентских сроков Владимира Путина.
Редакция продолжает со Шмаровым не то что конфликтовать, а воевать в открытую. Еще в начале апреля пятеро заместителей главного редактора газеты публично предложили новым владельцам кандидатуру из старой команды на пост главреда. Ответа не было. Позже появилась программная колонка на сайте издания, в которой журналистская команда предупреждала о неизбежной деградации газеты. Ответа сначала тоже не последовало, а потом он появился на сайте государственного информационного агентства РИА Новости, где Шмаров заявил, что появление на сайте такой редакционной статьи говорит «о наличии свободы выражения мнений».
И наконец, кульминация этой истории: все это прокомментировал пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, высказавшись в своем фирменном византийском стиле:
«Действительно, есть нормы закона, которые не допускают цензуру. Это наш закон. Мы не знакомы и не можем быть знакомы изнутри с ситуацией в редакции газеты "Ведомости". Мы надеемся, что эта ситуация будет урегулирована. Мы заинтересованы, чтобы газета "Ведомости" продолжала свою деятельность на высоком профессиональном уровне, как это было до сих пор». На уточняющий вопрос, считают ли в Кремле, что цензура неприемлема, Песков ответил: «Безусловно да».
Поверить в то, что Песков не был знаком с ситуацией, конечно, сложно, как и в то, что Шмаров, дескать, ни от кого не получал указаний про обнуление сроков Путина. Скорее всего, получал, конечно. Но это часть традиционного политического этикета в современной России. Песков обязательно скажет, что он ничего не знал, но вообще за закон и все хорошее. И никто этому не поверит на 100 процентов, конечно, но все про это напишут новости, однако ценности в них, увы, никакой не будет.
Борющийся коллектив «Ведомостей» опубликовал эту новость с громко вынесенной в заголовок цитатой «Цензура недопустима». Как своего рода оберег или охранную грамоту. Но все это, увы, не поможет. По крайней мере, сейчас в это верится мало.
Рассказанная выше история даже российское медийное и политическое сообщества затронула скорее по касательной. Здесь стечение нескольких факторов:
Первый — просто неудачный тайминг. Пандемия коронавируса, необъявленный карантин в России, и, откровенно говоря, большинству просто не до этого, каждый думает, как бы прокормить себя и свою семью.
Второй — эмоциональное онемение. Когда это происходило первый раз, был шок и гнев. Во второй раз, в третий, в четвертый. К десятому примеру удушения независимого СМИ эмоций стало поменьше. А сейчас я уже и не знаю к какому по счету кейсу цензуры их попросту нет.
И в том, и в другом нет вины самих журналистов газеты, которая для меня, повторю, почти тоже своя и родная. Но так сложилось и так вышло. Сопереживать ей почти некому, все сидят по домам на самоизоляции, все напуганы, все устали, все научены прошлым опытом, что так бывает в России и ничего ты с этим не сделаешь. Это горько, обидно, досадно, но неудивительно, и все эти слова («горько», «обидно», «досадно») идут уже давно не от сердца, а от ума: ну да, надо написать в фейсбуке, ретвитнуть в твиттере, проявить солидарность, рассуждает средний российский либеральный журналист или активист, но делает он это машинально, как будто зубы чистит с утра.
Означает ли это, что «Ведомости» обречены? Нет, всегда возможно, что в Кремле случится какая-то другая византийская интрига, и завтра новые владельцы неожиданное для всех отзовут этого главреда. Но это что-то из заоблачных сфер, непредсказуемое и непонятное. Если не брать это в расчет, то выходит ужасная картинка: на наших глазах медленно изнасилуют издание, а мы не только ничего не сможем с этим сделать, но и даже искренне не ужаснемся этому. Это ли не самое ужасное?
