Энергичная речь Алексея Навального в суде была обращена к различным аудиториям. Он пытался ободрить своих сторонников, вдохновить колеблющихся, разозлить «маленького человека в бункере». Она также дала понять, как он может обратиться к еще одной, исключительно важной группе общества — российским элитам.
Правда в том, что уличные протесты сами по себе редко приводят к политическим переменам. Они делегитимизируют режим, объединяя и увеличивая число его критиков, а также зачастую толкая его на контрпродуктивные ответные действия. Они доводят до предела возможности силовых структур, что в конечном итоге отрицательно сказывается на исполнительности. Они подрывают единство и моральный дух элиты в целом. Но к реальным переменам обычно приводит своекорыстие элит.
В качестве примера можно привести массовые народные выступления против организаторов путча в августе 1991 г. ГКЧП проиграл не в результате демонстрации народной власти как таковой, а потому, что давление улицы нарушило стройные ряды силовиков и даже один из организаторов путча, министр обороны СССР Дмитрий Язов не решился использовать силу против демонстрантов.
Обманутые ожидания
Это лишь один из примеров. Но оппозиция, которая демонстративно выступает за проведение политических перемен мирным путем (сравнение с приездом Ленина в пломбированном вагоне неадекватно, Навальный — не ожесточенный революционер), в какой-то момент должна перейти от массовой мобилизации сторонников к завоеванию если не активной поддержки, то по крайней мере молчаливого одобрения весомой части элиты.
Конечно, в системе у Навального уже есть молчаливые сторонники. Экономические либералы, недовольные построенным хищническим госкапитализмом, в котором тот, кто близок к Кремлю, имеет право наживаться так, как ему вздумается. Умеренные патриоты, обеспокоенные тем, что в попытке утвердиться в статусе великой державы их страна в реальности скатывается до положения изгоя. Сторонники реформ, которые в частных разговорах хвалят Навального, но боятся лишиться своего статуса, если об их симпатиях станет известно.
Но пока они остаются пассивными и молчаливыми наблюдателями. Что же может побудить их заявить о своей поддержке?
Недовольные представители элиты (которым, в конце концов, есть много что терять) начнут выступать против автократа, когда он перестанет отвечать их ожиданиям.
Едко замечая, что «мы только по числу миллиардеров растем», Навальный упускает из виду, что даже у многих мультимиллионеров, о стиле жизни которых обычные россияне, «не имеющие ни малейших перспектив, <…> получая 20 000 руб.», не могут даже мечтать, — даже у этих мультимиллионеров крепнет ощущение, что ситуация перестает быть для них благоприятной. Особенно с учетом того, что с 2014 г., когда близкие к Кремлю олигархи получили компенсацию за понесенные из-за персональных санкций потери, тогда как остальным пришлось оплачивать путь России к величию, концентрация власти и богатства в руках узкого круга людей только выросла.
Элитное обременение
Как показали многочисленные истории, от ареста Алексея Улюкаева до дела Майкла Калви, самые высокопоставленные хищники все больше выходят из-под контроля и действуют исключительно в собственных интересах. Раньше сила Путина заключалась в том, что он мог их контролировать и был арбитром во внутриэлитных конфликтах. Сегодня он в этом качестве практически не выступает.
Изменения могут произойти, и когда автократ начинает обременять свое окружение. Это может показаться малозначительным по сравнению с соображениями относительно прибыли и власти, но генералы и олигархи — тоже люди. Путин поначалу привлекал их тем, что, как им казалось, он восстановил чувство гордости за Россию. Если теперь он заставит их стыдиться происходящего, то сможет требовать от них лишь повиновения, но не лояльности.
Навальный указывал ровно на это, постоянно поминая «маленького человека в бункере» и назвав Путина «Владимиром Отравителем трусóв». Еще более точным и, возможно, эффективным было его замечание, что «все убедились, что он просто чиновничек, которого случайным образом поставили на этот президентский пост».
В конце концов, из разговоров с людьми из экономического, политического и даже правоохранительного истеблишмента можно составить впечатление, что они воспринимают Путина как ничем не примечательного второсортного чиновника, которому повезло пробиться на высокие посты; что из администрации петербургского мэра в Кремль он попал благодаря своему таланту оказываться полезным для начальников, тогда как во всем остальном был абсолютно зауряден.
Штурмовики поневоле
Теперь вопрос заключается в том, как Навальному или его команде действовать дальше. Если им удастся сохранить энергию публичного протеста и особенно если Кремль продолжит его подавлять, это со временем может начать оказывать практическое влияние на работу силового аппарата и на личный состав. Операции, подобные той, что проводилась вечером 2 февраля, высокозатратны с точки зрения времени и усилий полиции, а также ее отвлечения от исполнения прямых обязанностей. Более того, хотя в это трудно поверить, глядя на разворачивавшиеся на улицах жуткие сцены, большинство полицейских (в отличие от сотрудников Росгвардии) не хотят выглядеть как штурмовики.
Тем не менее сложно представить ситуацию, когда российские спецслужбы не смогут или не будут контролировать улицы. Кремль готовился к подобным событиям еще со времен Болотной площади. Стоит заметить, что, если расходы на оборону фактически перестали расти, расходы на Росгвардию продолжали увеличиваться.
Послание не только для улицы
Основной сюжет будет разворачиваться за кулисами. Члены команды Навального уже какое-то время потихоньку работают с теми, кто высказывает недовольство положением дел рядовых бюджетников, в число которых входят и полицейские. В будущем эта деятельность может стать более открытой. Но остается вопрос, смогут ли они обратить внимание на проблемы более влиятельных и скомпрометированных и если да, то когда. Будет ли вестись разговор об амнистии, когда, например, в течение первого года после смены власти их не будут преследовать за прошлую коррупцию, или даже о ходатайстве перед Западом о снятии санкции с тех, кто готов выступить против Кремля?
До этого еще очень-очень далеко. Сейчас элита объединилась, как минимум боясь открыто проявить нелояльность. Но, озвучивая позицию, которая делает выступление против Путина вопросом не только следования идеалам морали, социальной справедливости и демократии, но и патриотизма, отказа «отдать нашу страну кучке продажных чиновников, которые решили обменять нашу родину на свои дворцы, виноградники и аквадискотеки», Навальный начинает формулировать послание, которое будет услышано не только на улицах.
И когда Навальный заявляет, что реакция Кремля – «это не демонстрация силы <…> это демонстрация слабости», его воззвание приобретает прагматический аспект.
В какой-то момент (и приводимый далее пример отражает мой собственный политический опыт как британца) Путин может лишиться власти не под давлением улицы и, конечно, не на выборах, а в результате действий «людей в серых костюмах», которые убедили «железную леди» Маргарет Тэтчер оставить свой пост. Ее бывшие союзники решили, что она стала помехой и ее нужно «уйти», иначе она потянет их всех за собой вниз.
Такова в конечном итоге неприглядная реальность, приводящая к смене большинства режимов.
Перевел Михаил Оверченко
Статья первоначально опубликована в The Moscow Times.
