Формально аборты (пока) никто прямо не запрещает – они лишь осуждаются в Концепции государственной семейной политики, критикуются депутатами и попами, а в некоторых регионах России принимаются законы, запрещающие «пропаганду искусственного прерывания беременности и склонение к искусственному прерыванию беременности», которые патриарх Кирилл призывает распространить на федеральный уровень. Причины озабоченности властей данной проблемой понятны: население страны сокращается, рождаемость упала до постсоветских минимумов, а войны, судя по всему, становятся основным увлечением Кремля.
История с подготовкой к запрету абортов напоминает историю с гонениями на ЛГБТ+: от закона о запрете пропаганды нетрадиционных отношений среди несовершеннолетних мы постепенно перешли к маргинализации всех «нетрадиционалов» и прямому преследованию и даже убийствам их в особо правильных регионах страны. Замечу: в нацистской Германии все тоже начиналось со знаменитых статей 219 и 220 о запрете публичного информирования о проведении абортов, введённых в Уголовный кодекс уже 1 июня 1933 г., а закончилось назначением за аборт тюремных сроков 9 марта 1943-го на фоне объявления «тотальной войны» (стоит заметить, что тамошнее жёсткое законодательство касалось прежде всего «истинных арийцев» – может быть, радетелям русскости стоит задуматься об этом факте и удариться в ещё более оригинальные эксперименты). Так что я не сомневаюсь, что в России ужесточение законодательства в этой области также будет перманентным и – учитывая особенности момента – довольно быстрым.
Судя по всему, сами медики уже осознали этот момент: из многих регионов приходят сообщения, что государственные и даже частные клиники отказываются от проведения операций по прерыванию беременности (в этом отношении в лидеры выходит «скрепный» Крым). И понимая масштаб явления (по различным данным, в последние годы в России делалось от 450 тыс. до 500 тыс. абортов в год), можно только предположить, какой бизнес в ближайшее время уйдёт в подполье и какие проблемы для здоровья российских женщин это будет иметь (не надо быть пророком, чтобы прогнозировать резкий рост операций, проводимых неспециалистами или вне имеющих необходимое оборудование медицинских учреждений, а также рост «абортного туризма» в страны СНГ).
За всеми этими переменами, разумеется, стоит стремление властей увеличить число подданных – и политика начала 2020-х годов радикально отличается от политики 2000-х: в то время, когда Кремль собирался догонять Португалию, в арсенале появлялись экономические меры стимулирования рождаемости (которые в итоге привели – вместе с общим ростом благосостояния – к небольшому естественному приросту населения в 2013-2015 гг.); в то время когда основной задачей является геополитическое противостояние, на первый план выходят меры прямого принуждения. Депутаты говорят о приоритете репродуктивной функции женщины над всеми остальными и о том, что образование и карьера мешают её полной реализации; церковники считают, что число россиян можно «увеличить как по мановению волшебной палочки»; а хорошо известные своим неравнодушным отношением к женскому полу депутаты рассуждают об удвоении населения за 50 лет. Особенно впечатляет, что в якобы светской стране Государственная дума обсуждает предложения РПЦ по вопросу абортов как законодательную инициативу.
Можно ли добиться того увеличения рождаемости, к которому стремится Кремль, подобными запретами? Конечно, даже самые беспристрастные исследования (например, в США) давно прослеживали корреляцию между отношением к абортам и рождаемостью: легализация прерывания беременности ведёт к снижению рождаемости в среднем на 4%, а по данным специалистов из National Institute of Health, полный запрет абортов мог бы увеличить число рождений в США на 440 тыс. в год, или на 12% от нынешнего уровня. В России такой же процент прироста в современных условиях не только бы не удвоил население страны, но даже – исходя из динамики последних лет – не остановил его сокращения: в обстановке войны и растущей неопределенности «переворота» в демографии добиться невозможно.
К тому же власти давно отказались от идеи «сбережения народа», ежемесячно отправляя десятки тысяч человек на убой в Украину и не препятствуя сотням тысяч уезжать за рубеж. Однако стóит предположить, что Кремль не остановится в попытках вмешаться в личную жизнь граждан, и в ближайшие годы проведение абортов будет зарегламентировано, что вряд ли вызовет восторг у значительной части населения, причём далеко не только женского.
История запрета абортов и история авторитарных обществ шли рука об руку в разное время и в разных странах – в том числе и в СССР, где позиция властей по этому вопросу менялась много раз и самым радикальным образом. Последний раз запрет на аборты отменили в 1955 г. – и это был, как сейчас становится ясно, запоздалый шаг.
Если бы это решение было принято лет на шесть раньше, то, учитывая возраст нынешней кремлёвской камарильи, история России в XXI веке, вполне вероятно, могла бы сложиться иначе.
